[@interview]

 Иуда _Искариот — это диванный музыкант-философ, профессиональный блоггер, специалист по системно-векторной психологии и поющий ниндзя в юбке.

— Начнем с традиционного вопроса: как вы оказались на ресурсе @дневников?

У меня есть тетя из Санкт-Петербурга — моя ровесница. Раньше мы с ней письма друг другу слали, а с появлением Интернета у нас появился новый способ общения — дневники. Она же на дайриках где-то с 2004 года зависает, я зарегистрировалась в 2007. С помощью @дневников мы не только смогли держать друг друга в курсе дел, но и посмотрели друг на друга с новой, неожиданной стороны. В дневнике человек совершенно по-особенному раскрывается.

— Какие еще причины, кроме тети, повлияли на то, чтобы вы здесь остались?

Дневник — это и метод терапии и рефлексии для меня, и возможность высказать какую-то мысль и поделиться чем-то с читателями. Возможность сказать и быть услышанным. И мне это нравится. Иногда даже ловлю себя на мысли: когда что-то в голову приходит, первым делом проносится: "Напишу об этом на дневнике". Главное — успеть мысль донести, а то иногда начинаешь развивать ее прямо в голове: как напишешь, что напишешь - и уже как будто бы написал. Теперь, когда у меня появились благодарные читатели, еще и о них думаю. Не появлюсь пару дней и прям стыдно становится перед ними.

— Вы — профессиональный блоггер. Чем профессиональный отличается от обычного?

Профессиональные блоггеры разные бывают. Достаточно в жж заглянуть. Есть те, кто набирает читателей для количества, а потом просто засоряет блог мусором: большое количество рекламы, непонятные разноперстные сео-посты, какие-то еще мутные записи. А есть те, кто пишет на темы, которые ему по-настоящему близки, и находит способ это монетизировать. Читатели к таким обычно сами притягиваются.

Я вообще не очень люблю слово «работа» применительно к блогу. Я считаю себя скорее вольным художником: мой блог — это журнал, где есть те рубрики, которые я сама себе придумала, и те темы, которые прошли мое личное одобрение в голове. Все по собственному желанию и вдохновению: никто мне не говорит, где и что размещать. У меня нет и не будет постов-заказов от какого-то «дяди».

— По образованию вы филолог. Что побудило вас выбрать именно эту специальность?

Когда мне было 12-13 лет, я прочитала первые четыре книги о Гарри Поттере, и эта книга поселилась в моем сердце. Но мой папа, вечный скептик, занятый поиском подводных камней где бы то ни было, решил мне «раскрыть глаза» и принес книгу «Волшебные миры Гарри Поттера» Дэвида Колберта. В книге рассказывалось о том, откуда в творчестве Роулинг те или иные мотивы. Я не ожидала, что в детской книге (какой я тогда представляла Гарри Поттера), оказывается, такой глубокий подтекст! И после этого решила: хочу быть такой, как Дэвид Колберт и Джоан Роулинг. То есть, с одной стороны, уметь писать интересные истории с наслоением множества мотивов, а с другой стороны — уметь видеть в книгах больше, чем просто текст. Так я выбрала свою специальность.

— Были моменты, когда вы об этом выборе пожалели?

Нет. Хоть аспирантуру филфака я бросила, до сих пор себя считаю до мозга костей филологом. Для меня филологический факультет остается каким-то особенным волшебным миром, тем самым Хогвартсом. Местом, где обитают волшебные люди и преподают волшебные предметы.

— Вообще, на ваш взгляд, с какими трудностями сталкиваются молодые люди вашего поколения при выборе профессии и планировании жизни?

Сейчас очень много информации и очень большой выбор, куда пойти, на кого выучиться, кем стать. Тут и большой плюс, и большой минус. Плюс в том, что не найти себя невозможно: можно учиться, на кого хочешь и где хочешь, в том числе и дистанционно. Было бы желание! С другой стороны, в таком огромном потоке информации очень легко заблудиться, так и не поняв, кем же ты хочешь стать на самом деле.

Тут еще и добавляются мнения родителей и общественности, вроде «Кем ты будешь после филологии? Училкой?». Или «Рисованием картинок на жизнь не заработаешь!». Да и в обществе очень много стереотипов, кем быть престижно, а кем — нет. А нужно быть самим собой, и ты всегда будешь «в тренде». Если тебе нравится то, что ты делаешь, если ты умеешь это делать, если ты чувствуешь, что вот она, настоящая жизнь, значит, ты на верном пути. Остальное все – шелуха от орехов.

— Как вы думаете, предыдущим поколениям в этом плане было легче?

Раньше, мне думается, был не столь широкий выбор. За границей, думаю, не так было просто учиться. Интернета не было: дистанционное образование нельзя было получить. Информации было меньше. Сейчас у нас развязаны руки, от этого и страдаем. А стереотипы были всегда и везде: просто раньше престижными считались такие профессии, как учитель, врач, работник завода, а сейчас все сплошь экономисты, менеджеры и юристы. Это не хорошо и не плохо.

— Ваш любимый персонаж — Иуда Искариот из одноименной повести Леонида Андреева. В чем вы с ним, на ваш взгляд, похожи?

Иуда Искариот Андреева — персонаж ищущий, сомневающийся, мыслящий. Он не является учеником Христа, т.к. не принимает все, что говорит ему Учитель, на веру, а проверяет. Иуда — творец, он — свободная личность, он на все смотрит по-другому, и он, пожалуй, единственный, кто действительно любит Иисуса и пытается понять, о чем же он говорит. Остальные апостолы мне представляются «типичными учениками»: записал урок и вызубрил. А в чем суть, в чем сущность… кого интересует?

В любых вопросах я стремлюсь вести себя так, как андреевский Иуда Искариот. Всю информацию, поступающую ко мне от тех или иных учителей, я всегда проверяю на деле. Я привыкла сомневаться и до последнего сомневаюсь, пока не увижу, что это действительно работает. Ну а вообще я не люблю слова Учитель (не в смысле учитель школы, а Учитель каких-то истин), Гуру. Стараюсь не создавать себе Маяков, а сама ищу себе путь методом проб и ошибок. Но, конечно, люди, которые в те или иные моменты подсказали мне что-то, открыли для меня что-то новое – я им очень благодарна.

— Еще один персонаж, который вам близок - это Жанна Д'Арк. Если бы вы могли попасть в прошлое и встретиться с ней, что бы вы ей посоветовали?

Я не из тех, кто любит раздавать советы (могу только направление указать). Но Жанне советовать ничего бы не стала. Я думаю, она все сделала так, как нужно было. Менять ничего не надо. И уж тем более, слушать мои советы. Слушать советы голосов, думается мне, полезнее).

— Вы не только филолог, но и музыкант, играющий на флейте. Почему вы выбрали именно этот инструмент?

Мне всегда очень нравился звук флейты. Мне очень нравится флейта. Это какой-то особенный инструмент. Я бы сказала, что он создан для медитации, расслабления. Просто закрываю глаза, начинаю играть и рождаются мелодии. При этом погружаешься в какое-то особенное пограничное состояние.

— Вам приходилось выступать на публике? Какие были ощущения?

Когда была маленькой и училась в музыкалке по классу фортепиано, то постоянно приходилось что-то исполнять на публике, но было все равно. Сейчас, в осознанном возрасте выступления — это эйфория. Особенно если чувствуешь, что ты что-то отдал публике. Начинают сразу щеки гореть и ощущаешь себя слегка «под кайфом». Единственный момент — у меня коленки дрожат. Это нервное. Я не волнуюсь, а они предательски каждый раз дрожат. И это реально мешает. Поэтому я стараюсь о них не думать.

— Я у вас в дневнике увидела загадочное слово «ниндзюцу». Это что за зверь такой?

Ниндзюцу, а точнее Будзинкан Нинпо Тайдзюцу — Боевое Искусство, в рамках которого обучают не столько технике, сколько особенному мышлению, умению нарушать правила. Ведь в настоящем бою правил нет: ты либо делаешь что-то, либо погибаешь, и техника часто оказывается бесполезна: нужно быть хитрым, выносливым и мыслить за пределами определенных рамок. Вероятно, именно поэтому я выбрала именно ниндзюцу.

— Ваш внутренний девиз, гимн вашей жизни — какой он?

Стучитесь — и вам откроют. Если хочешь чего-то добиться, нужно пробовать все варианты, и тогда все обязательно получится.

— Оглядываясь назад, какие события в жизни сформировали то, кем вы являетесь на сегодняшний день?

Мне постоянно «везет» на случайности: случайные встречи, случайные знакомства, которые позволяют мне узнавать больше, расти, меняться. Последнее сильное изменение со мной произошло после встречи с Системно-векторной психологией (опять-таки совершенно случайной встречи). Это случилось два года назад. За это время я очень выросла, многое переосмыслила. Многое поменялось само собой. Когда я заглядываю в прошлое, мне почему-то все видится в каком-то сером цвете. Жизнь не была плохой, она была просто скучной, серой и неинтересной.

А так мне трудно выделить какую-либо одну встречу или одно событие: я замечаю, что от каждого человека, с которым я общаюсь, я беру какую-то частичку и какую-то отдаю взамен.

— В двух словах, в чем ее отличие системно-векторной психологии от других направлений?

Прежде всего, в ней отсутствует понятие «норма», «нормальный», «заниженная самооценка», «завышенная самооценка» и другие оценочные понятия. Люди слишком разные, чтобы их оценивать по какому-то лекалу. Что хорошо для одного, будет губительно для другого. Системно-векторная психология говорит именно об этом: она учит смотреть на человека «изнутри» этого самого человека, из его бессознательного.

— Что должно обязательно произойти в вашей жизни, чтобы в самом ее конце вы могли чувствовать, что прожили хорошую жизнь?

Такое произойдет, если я пойму, что использовала свои возможности по максимуму. Пока я не могу этого сказать про себя: но я к этому стремлюсь. А вообще я буду счастлива, если почувствую, что не просто так небо покоптила. Мне кажется, очень важно не просто прожить жизнь, но выполнить предназначение. Ведь каждый из нас рождается не просто так. Вот если почувствую, что «миссия выполнена», тогда и умирать будет не жалко).

— Каким было начало этого года для вас? Какие у вас планы и ожидания на этот год?

Начало года было спокойным и сонным. Пока что у меня только два пункта в плане: съездить волонтером в Японию в марте и просто отдохнуть в Швейцарии летом. Сейчас я уже мыслями в Японии, поэтому о другом даже думать не могу. Ну а так я все-таки хочу себя заставить написать книгу. Мысли уже давно созрели, и, надеюсь, в этом году они начнут выливаться на бумагу.